Чувашская народная сказка
СОЛДАТ ИВАН
Давным-давно это было. Прослужил Иван в солдатах двадцать пять лет, и отпустили его на все четыре стороны:
— Ступай куда хочешь.
Недолго солдат в дорогу собирался. Уложил в котомку хлеба краюшку, штоф водки, прихватил кисет с табаком и отправился в путь. «Пойду на родимую сторону, отца с матерью да братьев и сестер повидать»,— думает.
Шел он долго ли, коротко ли, дорожные припасы на исходе, а идти еще много надо, Сел на придорожный камень отдохнуть, пошарил в котомке, достал последний ломоть хлеба и только хотел закусить, как, откуда ни возьмись, появился перед ним стар-старичок:
— Подай, служивый, милостыньку!
«Сам-то как-нибудь обойдусь,— подумал солдат,— а старому, убогому, где взять?»
И отдал старику последний ломоть:
— Не взыщи, больше у меня ничего нету.
Поблагодарил старик Ивана, принялся за еду. А солдат поднялся, подтянул ремень потуже и пошел дальше. Шел, шел и вспомнил: «Ведь в штофе водки еще немного осталось, дай допью, авось про голод забуду». Достал из котомки посудину, а в ту самую минуту другой старик перед ним оказался:
— Ох, служба, болят мои старые кости! Угости водочкой, легче мне станет!
Подал ему солдат штоф:
— Пей, дедушка, на здоровье!
А сам дальше пошел. Дошел до небольшой речки, присел на берегу и достал кисет. А табаку там осталось на одну цигарку.
В ту пору рядом с ним очутился третий старик:
— Угости табачком, добрый человек!
Отдал ему солдат остатки табаку, а сам поднялся и пошел дальше. Версту ли, две ли прошел — глядь, а все три старика идут навстречу.
— Не пожалел ты своих дорожных припасов, последнее нам отдал. Теперь видим: хороший ты человек, добрый. Пойдем, погостишь у нас денек, отдохнешь.
Привели старики Ивана в избу. Баню истопили. Намылся солдат, напарился. Накормили его всякими кушаньями и спать на пуховую перину уложили.
На другой день после завтрака стал солдат прощаться с хозяевами:
— Спасибо за хлеб, за соль, за теплый постой. Надо мне вперед подвигаться, к дому.
Самый старший старик подал солдату суконку:
— Понадобится помощь, кликни только: «Из дедовой суконки!» — увидишь, что будет.
Другой старик подал ему книгу:
— Когда понадобится, разверни, почитай эту книгу — сразу поймешь, что надо делать.
— И от меня тебе награда,— сказал третий старик и подал Ивану нагайку.— Скажи: «Дедова нагайка, помоги».
Поблагодарил солдат стариков за подарки, распростился и отправился в путь-дорогу.
Шел с утра до вечера. Завела дорога в глухой, темный лес. Солнышко закатилось, и сделалось так темно — глаз выколи, не видно. Вдруг провалился солдат в бездонную пропасть. Долго летел вниз, и наконец забрезжило, светлее стало, а свет такой, как на земле в ясную месячную ночь бывает. И тут почувствовал Иван под ногами землю. Увидел в земляной стене пролом. Пролез в пролом и очутился в подземном царстве. Открылись леса, поля широкие, вдали горы видать, а в долинах реки, озера — все как наверху, только свет не такой, как на земле, но все хорошо видно. Миновал солдат одну гору. За горой ворота показались и большая площадь, глазом не охватить, обнесена высоченным забором. Ворота на запоре, рядом узенькая калитка не закрыта. Солдат проскочил в калитку и увидал чертей видимо-невидимо. Суетятся, спорят, кричат:
— Мне, мне отдайте эту душу!
Подскочили еще три чертенка:
— Нам, нам отдайте, нам!
С визгом, с криками набежало еще много чертей. Толкаются, бранятся:
— Сегодня совсем мало душ к нам пришло. Делите эту на всех!
Тут один чертенок заметил солдата и закричал:
— Смотрите, смотрите, еще один!
И тотчас окружили солдата черти со всех сторон. Галдят, тянутся к нему руками, копытами землю роют. Иван мешкать не стал. Крикнул: «Из дедовой суконки!» В ту же минуту стали перед ним солдаты. Спрашивают:
— Что прикажешь?
— Караульте все входы и выходы! Никого отсюда не выпускайте!..— И тут же приказал: — Дедова нагайка, помоги! Проучи чертей, чтобы навек запомнили!
И пошла потеха. Входы и выходы солдаты из дедовой суконки сторожат, а нагайка принялась чертей охаживать. До тех пор чертей стегала, покуда они не взмолились:
— Пощади, служивый! Проси чего хочешь, оставь только нас в живых!
— То-то же! — сказал Иван и скомандовал: — В дедову суконку!
Исчезли солдаты, а черти разбежались, попрятались кто куда.
— Дедова нагайка, марш в суму!
Скрылась нагайка, а к Ивану подошел набольший черт и говорит:
— Хоть и напрасно ты побил, покалечил чертей, но за отвагу и храбрость твою могу тебя назначить главным караульным у наших ворот. Служба легкая. Сиди себе покуривай да строго следи, чтобы не пропустить к нам, кого не следует. Три года прослужишь, наградим и на белый свет переправим.
Солдат долго раздумывать не стал. Прошел в караульную будку, заступил в должность. Сидит покуривает, свое дело правит.
Однажды подошел к воротам Эсрель, тот, что людей морит. Иван строго спросил:
— По какому делу пришел?
— Узнать, кого надо морить в этом году,— отвечает Эсрель.
— Я сам схожу узнаю, чего тебе делать,— сказал солдат,— посиди тут.
Пошел Иван к начальству и спросил:
— Эсрель пришел и спрашивает, что ему в этом году делать.
— Пусть в этом году Эсрель морит детей.
Воротился солдат к воротам и приказал:
— Велено тебе в этом году молоденькие деревья морить. Возьми топор и ступай!
Отправился Эсрель в лес и целый год рубил молодые деревья.
Прошел год, воротился Эсрель и спрашивает:
— Пришел узнать, чего мне делать на следующий год.
— Не велено никого пускать. Посиди здесь, а я схожу спрошу.
Пошел к начальству и говорит:
— Эсрель пришел. Спрашивает, чего ему делать, кого нынче морить.
Старший сказал:
— Пусть в этом году морит молодых людей в расцвете сил.
Воротился солдат и говорит:
— Велено рубить и морить строевой лес в этом году.
Отправился Эсрель в лес и принялся валить высоченные сосны и крупные ели. Через год снова пришел к воротам:
— Надо узнать, кого морить в этом году.
— Пропустить не могу,— отвечал солдат,— придется тебе тут обождать.
И пошел узнавать. Выбежал навстречу ему чертенок.
— Эсрелю в этом году морить всех стариков и старух!
Воротился Иван в проходную будку и говорит:
— На этот год тебе работа легкая. Велено выкорчевать все пни в лесу. Ступай!
Корчевал Эсрель пенья-коренья целый год и так изнурился, что с горем пополам притащился назад к воротам. А Иван в ту пору задремал. Эсрель увидал, спит солдат, похрапывает, и потихоньку проскочил мимо него. Сам пошел к старшему черту. Тот взглянул на него и спрашивает:
— Чего это ты такой истомленный?
— Так ведь два года лес рубил, а третий пенья-коренья корчевал, как было велено. Совсем из сил выбился!
— Как так лес рубил да пенья корчевал?
Рассказал Эсрель все, как солдат ему приказания давал. Вскричал старший черт:
— Обманывал Иван и меня и тебя!
И тут же велел позвать солдата.
— За то, что ты три раза провинился — обманывал Эсреля, в наказание будешь носить его на себе целый год,— сказал старший черт.
— Быть по-вашему,— весело ответил солдат.
Посадил он Эсреля на плечи и понес его через густые заросли шиповника. Шипы порвали у Эсреля платье и самого исцарапали до крови. Стал он просить-молить Ивана:
— Вынеси меня отсюда! Сил нет терпеть такую муку!
— Сейчас мы с тобой в орешник попадем. Спелых орешков пощелкаем,— отвечал солдат.
Когда добрались до орешника, нашел Иван червивый пустой орех. В скорлупе дырочка.
— Говорят, будто ты можешь в саму малую букашку оборачиваться, а я тому не поверю, покуда сам не увижу, — проговорил солдат.
— Это мне по силам, — отозвался Эсрель, — это я могу.
— Если сумеешь в орех через эту дырочку пролезть, тогда поверю. А так, может, только зря хвастаешь!
Эсрель тотчас же обернулся мошкой и — раз, раз! — влез в орех. А солдат залепил смолой дырочку в орехе и засмеялся:
— Сиди там теперь!
Опустил орех с Эсрелем в карман и ведет время. Трубочку покуривает, орехи пощелкивает. Рыбку в реке ловит, птицу да зверя в лесу промышляет. Худо ли?
Прошел год. Воротился Иван к воротам того света, отковырял в орехе смолу, выпустил Эсреля на волю. Подхватил его на плечи и принес к старшему черту.
— Ох! — стонет Эсрель — Чуть жив остался. Замуровал меня солдат в ореховую скорлупу и целый год там продержал взаперти!
Заговорил Иван:
— Пора нам рассчитаться. Зажился я у вас больно долго. Подавайте, что заработал, и подымите меня на белый свет!
Неохота черту солдата отпускать. Пошептался он с Эсрелем, потом послал посыльного чертенка куда-то и говорит:
— Держать тебя я не стану, расчет дам и на белый свет велю поднять. Вот только не знаю, выпустят ли тебя отсюда черти. Уж очень они обижены. Как бы худого чего не сделали.
— Ты расчет подавай, зубов не заговаривай! А с чертовым племенем я сам управлюсь.
Достал старший черт из сундука мешочек, подал Ивану:
— Вот тебе жалованье за все четыре года.
Солдат мешочек развязал, деньги пересчитал:
— Все правильно, как было ряжено. И деньги настоящие. А теперь скажи: как подняться на белый свет?
— Ступай на площадь. Там тебя посыльный чертенок ожидает.
Вышел солдат на площадь. А там столько чертей толпится — глазом не окинуть. Окружили Ивана со всех сторон.
— Хватай его! Держи! Сейчас разорвем на куски!
— Стой, нечистая сила! — закричал Иван громким голосом. — Забыли, как я вас учил уму-разуму? А ну, из дедовой суконки!
В один миг стали перед ним солдаты. Старший спрашивает:
— Что прикажешь?
— Окружите нечистую силу и караульте все ходы и выходы! А ты, дедова нагайка, бей, не жалей! Дай чертям ума!
Некуда чертям податься, а нагайка так рьяно за дело принялась, что чертям тошно стало. Взмолились они:
— Не бей, не калечь, Иван! Убери солдат и нагайку! Мы тебя на белый свет подымем и не только сами не тронем, а детям и внукам нашим закажем почитать тебя!
Подал Иван команду: «В дедову суконку!» Скрылись солдаты. А черти тотчас подняли солдата на белый свет:
— Прощай, служивый, не поминай нас лихом!
Долго ли, коротко ли шел солдат, вдруг повстречались ему те самые старики, у которых он ночевал.
— Ну как, Иван? Слышали мы, что ты успел на том свете побывать.
— Твоя суконка и твоя нагайка, — молвил солдат старшему и среднему старикам, — выручили меня из беды, два раза спасли от гибели. Вот ваши диковинки в целости и сохранности.
Отдал он суконку и нагайку старикам и поблагодарил их. А третьему сказал:
— Книгу твою недосуг было прочитать.
— А ты оставь ее, сынок, у себя, — сказал третий старик, — она еще пригодится.
И в ту же минуту скрылись все три старика. А солдат пошел дальше. И вот показались родные места. Повеселел Иван, будто помолодел на двадцать лет. Идет веселый, песни распевает. Сам думает: «До чего хорошо по родимой стороне идти! В каких я только местах не побывал и на тот свет спускался, а краше нашего края не видывал!»
К родительскому дому подошел, увидал на дворе своего старшего брата, еле признал. Постарел, поседел, старик стариком. Поглядел на солдата, словно на чужого, и спрашивает:
— Кто таков? Чего надо?
— Как чего надо? Неужто не признаешь меня? Помнишь, как провожали меня в солдаты? Я брат твой, Иван.
— Батюшки светы! — всплеснул руками старик. — Вон оно что! Не чаяли мы тебя еще раз повидать! Батюшку, годов десять тому времени прошло, схоронили, и матушка не дождалась тебя.
В избе гостя приветливо встретили. Невестка стол накрыла, а Иван брату денег дал и велел позвать другого брата с семьей и односельчан. И началось богатое угощение. Все на том пиру пили и ели, прославляли Ивана.
На другой день спросил солдат братьев:
— Что это живете вы, как я погляжу, не по-старому? Избы у вас да и у соседей покосились, все обзаведение много хуже стало против прежнего.
— Неурожайных годов много было, — ответили братья, — худо стал хлеб родиться. И год от году хуже. Не знаем, как дальше жить.
Достал солдат мешочек с деньгами, что за службу на том свете получил. Разделил на равные части деньги. Одну часть себе оставил, а остальные братьям и сестрам отдал:
— На первое время мне хватит, и на обзаведение осталось, а век этим не проживешь. К земле надо руки приложить. Она наших отцов, дедов кормила, поила и нас прокормит, коли умеючи за дело взяться.
В скором времени построил солдат себе избу, лошадью, коровой обзавелся. А потом высватал смирную, работящую девушку. Сыграли свадьбу. Пир отгуляли, надо за хозяйство приниматься.
Вспомнил Иван о дедовой книге, развернул и стал читать. Три дня ту книгу читал. На четвертый день поднялся утром ни свет ни заря, уложил книгу в суму и ушел в поле. Там он три раза махнул книгой справа налево и проговорил:
— Явись, дедушка, за книгой! Не успел договорить, как очутился перед ним третий старик:
— Вижу, вижу, книгу ты прочитал, Иванушка. Теперь знаешь, что тебе надо делать. Вот тебе семена, эдаких нигде не сыщешь. Трудись, не ленись, братьям своим и соседям пример подавай.
Взял старик свою книгу, простился с солдатом, и не стало его, будто и не было тут.
Воротился Иван домой, и оба с женой принялись они за дело. Трудились не покладая рук. Большой сад яблоневыми да вишневыми семенами засадили. Много ли, мало ли прошло времени, выросли в саду чудесные яблони и вишни, и зацвел сад, в белое как невеста нарядился, и такой сладкий дух пошел по всей земле, что людям стало радостно.
Глядя на Ивана, братья и все соседи тоже принялись сады садить, богатые урожаи собирать. И зажили все припеваючи.
И по сей день в той стороне цветут сады прекрасные, спеют яблоки да вишни чудесные, а народ вспоминает добрым словом Ивана-солдата.
