СБЕЖАВШИЕ ВОСЬМУШКИ

Фотосказка

Мальчик сидел за фортепиано и разучивал заданный на каникулы этюд. Разбирать новое произведение ему всегда было не очень-то легко.

Линеечки нотной строки, которых и было-то всего только пять, казались ему тонкими, тянущимися вдаль гибкими веточками. Ноты прятались среди них, затаивались и вдруг неожиданно выскакивали, повисая на них, словно маленькие юркие птички. Мальчику казалось, что они нарочно перепрыгивают с ветки на ветку, дразнятся и насмешничают над ним.

Там, где мальчику попадались ноты, которые он легко узнавал, мелодия шла плавно и ровно. Если же попадались такие, с которыми он ещё не был хорошо знаком, мальчик останавливал игру и, нахмурившись, долго всматривался в них, обдумывая нужную клавишу и ноту. Ему приходилось несколько раз повторять небольшой отрывок мелодии, чтобы ноты соединились, сдружились друг с другом, и мелодия могла пойти дальше.

К слову сказать, и сам мальчик, с каждым повторением всё более и более вслушиваясь в мотив, привыкал к нему и уже начинал любить это, пока ещё не разученное, произведение.

Мелкие чёрненькие нотки теперь казались ему знакомыми первоклашками с продлёнки - шустрыми и чумазыми.

Некоторые гуляли небольшими группами. Другие - наверное, девчонки! - бродили парами и, склонив головы, тихонечко шушукались. Издали казалось, что у них даже косички перепутались, сцепившись друг с другом, не давая им разлучаться.

За всеми детьми наблюдала воспитатель-учительница, строгая и прямая.

В конце каждой нотной строки попадались ноты круглые, белые, напоминающие добрые лица бабушек, пришедших встречать внуков после занятий. К ним всегда можно приласкаться и, тесно прижавшись и никуда не торопясь, посидеть рядышком на лавочке возле раздевалки, делясь своими впечатлениями об ушедшем школьном дне. Мальчик внимательно вслушивался в эти долгие, тянущиеся звуки, наслаждаясь их протяжным, тягучим звучанием и отдыхал от неровной, будто спотыкающейся мелодии быстрых нот.

В самой же последней строчке этюда, в пассаже, состоящем из коротеньких ноточек-восьмушек, были две особенно неудобные, которые надо было играть на белой и чёрной клавишах, располагавшихся рядом. Они никак «не проговаривались» пальчиками и поэтому звучали тускло и неопределённо, совсем не вписываясь в финал произведения, который должен был исполняться значительно и громко.

Мальчик сосредоточенно вглядывался в текст, проигрывая отрывок ещё и ещё раз, стараясь запомнить его получше.

Кошка Кисаня запрыгнула на стул к мальчику, перебралась на клавиатуру и прошлась по ней, утопая в клавишах лапами и внося диссонанс в мелодию разучиваемого этюда. Примостившись на самом краю инструмента, где заканчивались клавиши, она стала всматриваться сквозь прозрачный тюль в окно.

В семье шутили, что Кисаня приходит смотреть канал «Птички-ТВ».

За окном были подвешены кормушки, на которые слетались птицы со всех окрестных улиц. Казалось, с каждым днём их становится всё больше. С рассвета и до заката продолжался бесконечный птичий сериал.

Снегири обычно усаживались надолго. Они неспешно угощались семечками, роняя шелуху вниз, и улетали только полностью насытившимися.

Синички же, подлетая, быстро осматривали приготовленное угощение и, схватив семечку, устремлялись с ней к ближайшему дереву.

Когда же, озабоченно чирикая, прилетали целой стаей воробьи, у кормушки начинался настоящий боевик с драками и угрозами. Отвоевавший себе место спешно клевал зёрнышки, не забывая предупреждающе грозно оглядываться на сородичей.

Кошка спокойно сидела, глядя в окно, думала о чём-то своем и, казалось, совсем не вслушивалась в раздающиеся за спиной музыкальные звуки. Внезапно увидев налетевших и громко спорящих воробьёв, она стала сердито махать хвостом из стороны в сторону, задевая стоявшие на пианино ноты.

- Она мне страницы переворачивает! - пожаловался мальчик, поправляя ноты на подставке и вставая со стула, чтобы пойти на балкон подсыпать в кормушки пшена.

Из открытой двери пахнуло свежестью, по комнате пробежался ветерок, и тут наши знакомые восьмушечки, такие ещё слабые и неустойчивые в своём мелодическом финальном пассаже, слетели со своих строчек-веточек, устремились к раскрытой настежь двери и пропали в хороводе белых снежинок.

Ещё совсем недавно на улице было холодно, и мороз рисовал на окнах невиданные пейзажи сказочных стран. Но тут завьюжило, стало сыпать снегом, кружить метелями… Неожиданно резко потеплело, и огромные пласты снега стали съезжать с покатых крыш.

Нашим восьмушкам пришлось очень нелегко. Они сразу же продрогли, им стало ужасно холодно. Их совсем не радовали чужие огоньки в окнах, колючие и голые ветви кустарников, засыпанные снегом тропинки. Пошёл настоящий ледяной дождь. Снежинки, с которыми так весело было лететь и кружиться над городом, куда-то исчезли.

Восьмушки уныло брели по дороге, оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь прибежища. В одном дворе они увидели на дереве точно такую же кормушку, какая была у мальчика. Но из окна кормушки выглядывала совсем не настоящая птичка. Прятавшиеся от непогоды птицы сюда давно уже не прилетали. Снежок сыпал и сыпал… И снежная горка постепенно превратилась в маленького, будто игрушечного птенчика.

Вдруг они увидели на крыше одного из домов настоящий музыкальный инструмент, напоминающий виолончель. Восьмушки было обрадовались, но присмотревшись, поняли, что это были причудливо расположившиеся остатки сползающего с крыши снега.

Большой серый кот тихонечко пробирался под пригнутыми мокрым снегом ветками кустарника, проваливаясь лапами в снег и был похож на снежного барса. Кот пристально смотрел на них и медленно подходил всё ближе и ближе.

Испуганные восьмушечки бросились бежать. На пути им попалось небольшое деревце. Они подпрыгнули и повисли на ветке, словно прозрачные хрустальные серёжки.

- Динь-динь… - чуть слышно зазвенели они, качнувшись на веточке.

- Тень-тень… - вдруг откликнулась своей песенкой синичка.

Неизвестно, долго ли бы они так висели, но тут их увидел мальчик, который шел вместе со своей тётей к бабушке помогать убирать снег возле дома. Ему захотелось непременно достать их.

Мальчик шагнул к деревцу и, пытаясь влезть на высокий сугроб, схватился за ближайшую ветку. Тонкое деревце покачнулось и резко наклонилось к нему. Хрустальные серёжки дрогнули и, не удержавшись на своей спасительной веточке, упали в глубокий снег.

А синичка всё пела и пела, повторяя:

- Тень-тень, тень-тень, тень-тень…

Мальчик огорчённо вздохнул и стал вылезать из сугроба.

Наступил вечер. Мягкий свет торшера выхватил из темноты лежавшие на пианино ноты. Мальчик подошел к инструменту, придвинул стул. Руки сразу же потянулись к клавишам, желая наиграть понравившийся мотив.

Две прежде непослушные клавиши-нотки внезапно напомнили ему незатейливую песенку синички. Мальчик приободрился, и вскоре заключительный пассаж этюда зазвучал гораздо веселее и энергичнее.

С помощью незамысловатой, призывающей весну песенки наши беглянки-восьмушечки словно бы вернулись к себе домой, успокоились, отдохнули и почувствовали себя самыми счастливыми нотками на свете.

- Смотри-ка, а мелодия-то больше не хромает! - сказала тётя, так же влюблённая в музыку, как и мальчик.

- Хромала-хромала, но вылечилась, - ответил мальчик, не оборачиваясь.