АЛИСТАР ФЭТ-ФРУМОС

Видать, случилось это когда-то, а коли не было б, то люди в миру не сказывали бы.

Не на небе, на земле, в некой долине, в одном селе жили-были старик со старухой, да такие старые, что еле-еле уж волочили за собой груз лет своих. Надеждой и опорой их в те времена был единственный сын Алистар. Старики доживали уж последние свои деньки, и, прежде чем попрощаться с белым светом, позвали к себе сына и дали ему последний наказ:

— Алистар, дорогой, как проводишь нас в последний путь, поищи в пучке базилика, что за балкой, зеленый стебелек и понюхай его три раза.

— Хорошо, отец и мать, исполню, — промолвил Алистар. Со стенаниями и плачем проводил он родителей до могилы, а когда возвратился домой, отыскал зеленый стебелек в пучке базилика. Был он меньше и тоньше иглы, но едва только понюхал его Алистар один раз — вмиг почувствовал, что силы в нем прибыло втрое, понюхал второй раз — еще столько же сил прибавилось, а прикоснулся к нему в третий раз — могучая кровь забилась в его жилах. И о чем бы ни подумал юноша, все тотчас оживало и представало перед его взором.

Работал Алистар не покладая рук, но все ж не мог обратить бедность свою в достаток. И в один прекрасный день решил он отправиться по белу свету: авось счастье ему улыбнется. А коль побрел он, то брел-брел, пока не пришел к неким хоромам. Откуда было знать ему, что это за хоромы и кому они принадлежат? Обрадованный, что повстречалось ему, наконец, жилье, постучал он в ворота и тотчас увидел перед собой страшиющего змея-дракока.

— Добрый день, — проговорил путник.

— Здравствуйте, — отвечает дракон.

— Не найдется ли, змей, работы в твоих владениях, хоть во дворе? — спросил Алистар.

— Как же, мне очень нужен слуга. Входи.

Вошел Алистар во двор и увидел здесь множество амбаров, хлевов — все, что полагается иметь богатому барину. Змей же принялся сразу поучать его, как и что он должен делать, а про себя, все думал: скорей бы вечер, чтоб прикончить путника и съесть. За работой незаметно подкрались сумерки. Откуда-то с полей возвратился драконов сын; усевшись за стол, все поели, а вскоре отправились спать по разным углам. Сыну своему дракон постелил на одной завалинке, укрыв его красным одеялом и поставив подле зажженную свечу. Алистара же уложил на другой завалинке, накрыв его одеялом черным, как сама земля. Свечи ему он не зажег. Стал батрак гадать про себя: «Что надумал этот страшилище-дракон? Ясно, что не зря он старается». Не спится Алистару — все думает он, а змеи только прилегли — сразу захрапели так, что окна задрожали. Ворочается наш молодец с боку на бок, но все напрасно: ни на минуту не может сомкнуть глаз. «Лягу-ка я на место драконова сына», — решил он. И, раз уж надумал такое, поднялся быстрехонько, приблизился к завалинке сына змея, поднял его легонько на руки, — а тот и не шелохнется, — и уложил на своей завалинке, прикрыв черным одеялом. Потом улегся на место змеева сына, и тут же одолел его сон.

Ночь спрятала за вершины холмов серебряный лик луны, будто хотела, чтоб змеев сон был глубже и покойнее. А когда совсем опустилась луна за холм, старый дракон пробудился ото сна. Схватил он тяжелый кинжал и вышел во двор. Вот и завалинка, где он уложил Алистара. Взметнулся кинжал в воздухе, и — джжик! джжик! — отлетела голова спящего. Не ведал змей, что убил сына своего. Да и откуда было знать ему, коли была такая темнота — хоть глаз выколи. Потом старый дракон развел в печи жаркий огонь и все подкладывал дров, чтоб успеть зажарить свою добычу до зари. Алистар же окаменел от догадки, что все это должно было статься с ним. Вскочил быстро на ноги, схватил свечу и — фью! фью! — задувает ее, а она не гаснет; тогда он ее оземь, но не может ни бросить, ни потушить. Не отстает свеча от руки и не гаснет, а все ярче разгорается. Увидев это, побежал Алистар прочь, только пятки засверкали. Бежит, торопится, а свеча путь ему освещает. Когда змей опомнился и посмотрел вдаль, увидел он не звезду падающую, а свечу бегущую, разгневался и закричал:

А свеча все удаляется и удаляется. Тогда повернулся старый дракон к дому да как закричит в бешенстве:

Но как мог ответить ему сын, если был убит? Ищет его дракон в доме, во дворе, кличет повсюду, да напрасны старания.

— Положу-ка я сперва Алистара на вертел, а потом приведу огонек-свечу, — промолвил змей и, схватив тело мертвеца, направился к печи. Идет, торопится и возле печи вдруг узнает лик сына своего. Открылось ему, наконец, что он натворил. Схватив кинжал, погнался он за свечой, за Алистаром. Закружился, как оборотень, и повсюду, где ступал, скалы с громом сокрушал, деревья с корнем вырывал, землю в бездну погружал. И вот все ближе и ближе он к беглецу,— будто тьма туч надвигается на Алистара. Тот же успел добежать до большой реки, широкой и глубокой, бросился в нее с ходу и поплыл. Уже Алистар был на том берегу, а дракон только подбегал к воде. Подбежав же, остановился, так как не умел он плавать, и стал кричать да проклинать Алистара:

Алистар же с того берега ему в ответ:

Повернул змей восвояси, а Алистар пошел да пошел по тропе нехоженной, никем не проложенной, лугом росистым, полем колосистым. Идучи так, нет-нет посматривает он на свечу и хочет задуть ее, — а она все ярче разгорается; пробует потушить пламя рукой, — оно светится и руку не жжет; приближает его к себе — рубаха не загорается, — такое уж пламя было у той свечи: жечь не жгло, зажигать не зажигало, а светить светило.

Положил Алистар свечу в котомку и идет себе дальше.

Шагаючи так по тропкам да по дорожкам, добрел Алистар до хором некоего барина, где и нашел пристанище. А барин тот, уверившись, что он — юноша работящий и толковый, сделал его старшим над конюхами. Выделил ему каморку, как остальным слугам, и стал молодец жить там да батрачить.

Все шло своим чередом, да выискался среди конюхов злой человек.

Однажды пришел он к барину с такими словами:

— Ты, верно, и не знаешь барин, чем намедни хвалился Алистар?

— Коли скажешь, буду знать.

— Говорил он... что, коли пожелаешь, приведет тебе драконова коня.

— Драконова коня? Кличь-ка его ко мне.

Побежал конюх, не помня себя от радости, нашел Алистара, и тот предстал перед барином.

— Приведи мне драконова коня. Не приведешь, голова твоя будет там, где сейчас твои пятки.

Делать нечего, поклонился Алистар барину низко и отправился в путь. Идет он, идет день-деньской, прошел большую часть пути и около полуночи добрался до драконовых хором. Тихонько приблизился к конюшне, прошел внутрь, а конь, как учуял его, заржал оглушительно три раза. Вскоре после этого послышалось: топ! топ! топ!.. — то дракон бежал к конюшне с огнем в руке. Алистар присел, прокрутился на одной пятке три раза вокруг себя, обратился мухой и полетел под крышу конюшни.

Осмотрел дракон все углы, пошарил под яслями, обыскал все вокруг конюшни — никого. Успокоившись, ушел в дом. Алистар же вылетел из-под крыши и хотел уже схватить коня, да не тут-то было,— упрямый конь не дается в руки и ржет все громче.

Опять прибежал змей с огнем, оглядел все вокруг, обшарил каждый угол конюшни внутри и снаружи, и снова — живого дыхания не слышит.

— Тьфу, чтоб тебя собаки сгрызли, чертов конь, что понапрасну ржешь, спать не даешь? — рассвирепел змей, схватил здоровенную дубину, что попалась под руку, и ну пересчитывать ребра бедному коню!

— Попробуй заржать еще раз,— коли вернусь, шкуру спущу.

Ушел змей в свои покои, а когда установилась тишина, вылетел снова Алистар из-под крыши конюшни, обернулся человеком, приблизился к коню,— а тот больше не ржал,— вывел его во двор, оседлал и... змей в доме услышал, как удалялся конь вместе с Алистаром.

Взбешенный, пустился он во весь дух за ними в погоню. Алистар же, молодец, знай себе гонит коня, погоняет, но и чудовище-дракон не отстает. Только успел Алистар переплыть большую реку, как змей добежал до берега. Увидев, что конь под Алистаром уже на подъеме, закричало чудовище что было сил:

Алистар ему в ответ:

Повернул змей обратно, кусая себе руки от досады и злости. Алистар же полетел быстрее ветра к владениям хозяина. У порога распряг он коня, передал его хозяину, а тот был так доволен и рад, словно поймал самого бога за бороду.

Но давно ведь известно, что зайца борзая подстерегает, над сусликом коршун в небе летает, а зло добро со света сживает.

Не было покоя Алистару, снова конюх-наушник пошел к барину и заявил:

— Барин, богат ты, силен и много знаешь, а что вокруг творится и что делается, до слуха твоего не доходит.

— Что ты хочешь сказать, говори яснее.

— Намедни хвалился Алистар: коли пожелаешь, драконову кушму тебе притащит.

— Кличь его сюда.

Позвали Алистара, и барин приказал ему:

— Принеси мне драконову кушму, не то голову снесу.

Промолчал Алистар и снова отправился в путь-дорогу, ибо знал: коли, не медля, не отправиться, разозлится барин так, что не сдобровать, позабудешь и то, откуда ты родом.

Шел он шел, а как стал подходить к драконову двору, увидел над собой тучи черные и грозные, поднялась страшная буря, и полил такой дождь, какого не привелось ему видеть ни до того, ни после. Вверху гром и молния пронзали и кромсали тучи, внизу воды бороздили землю.

Но молодец прошел и сквозь ураган, и сквозь дождь, а возле драконова двора прокрутился три раза вокруг себя, обернулся кошкой и принялся мяукать и проситься в дом. Жена драконова кричит мужу:

— Вставай-ка, проснись, поди открой дверь, не то дождь зальет бедную кошку.

Поднялся змей с неохотой, только двери отворил, кошка — шарк! прошмыгнула в дом и — к печке. Змей вернулся, глянул кошке в глаза да как закричит:

— Это Алистар! Ага, попался ты мне, наконец!

— Что с тобой, муженек, ты, видать, совсем спятил, не вздумалось ли тебе убить такую красавицу-кошку?!

— Я его по глазам узнаю. Это Алистар обернулся кошкой.

— Ложись-ка и выбрось из головы наваждение.

Когда змей заснул, кошка тихо-тихо подкралась к нему, как умеют подкрадываться кошки, и потянула из-под головы кушму. Тянет-потянет, да сдвинуть не может. Обернулась тогда кошка человеком, но нечаянно задела змея, тот проснулся вмиг и тотчас схватил его.

— Говорил же я, что это Алистар. Вставай, змеиха, затопи печь, нынче нам есть что зажарить на ужин.

Затопила змеиха печь, а потом осмотрели они Алистара и увидели, что он так худ — кожа да кости.

— Э-э-э, да тут и зажаривать нечего, — говорит змей. — Туши огонь, будем его сперва откармливать.

И принялись они кормить его лепешками из отборного зерна, орехами да сладким молоком. Алистар поправлялся, мужал, а через месяц так растолстел, что вместо глаз виднелись одни щелки..

— Вот сейчас самое время посадить его на вертел, — радовался змей. — Змеиха, затопи пожарче медную печь, а я пойду, позову гостей.

Сказано — сделано. Змеиха затопила медную печь, накалила ее до красна, положила на припечек лопату, позвала Алистара и говорит ему:

Алистар взял и встал на лопату ногами.

— Ложись! — кричит ему змеиха.

Садится тогда Алистар на край лопаты, свесив ноги.

— Тьфу, недотепа, лечь на лопату не умеет.

— Откуда мне уметь, коли глаза мои отроду не видели ни лопаты, ни печи. Покажи, как надо лечь.

— Слезай! — завопила змеиха, влезла на лопату, легла на спину, вытянула ноги, руки вдоль тела, а Алистару только того и надо. Едва улеглась змеиха поудобней, он — хвать лопату! — ив одно мгновенье зашвырнул змеиху в самую глубь печи, потом — тррах! — прикрыл хорошенько заслонкой.

Сам же схватил кушму змея и — восвояси. Шагает себе, напевает, а в это время змей, довольный, возвращается с гостями домой, сажает их за стол и направляется к печи. Когда открыл он заслонку и увидел змеиху, чуть удар его не хватил. Взял он кинжал и погнался за Алистаром. Мчался он с быстротою молнии, из глаз искры сыпались, пар шел из ноздрей, и повсюду, где ступал, дым валил из ушей, горы в бездну погружал.

Когда дракон добежал до реки, Алистар уже скрывался вдали. Разгневался змей, закричал:

Алистар обернулся и в ответ ему:

Потом не спеша побрел к хозяйским хоромам. Отдал барину кушму, но не успел отдохнуть с дороги, как опять барин кличет:

— Коня мне привел, кушму принес, а теперь самого змея хочу.

Прежде чем отправиться в путь, нашел Алистар во дворе барском топорик, ножовку, долото, скобель, затычки, сложил все это в мешок и побрел. Возле змеевых хором обернулся он старцем-бондарем с бородой до колен, с седой головой. Как подошел к змеевым воротам, принялся людей зазывать:

— Хозяева почтенные и люди знатные, кому нужны бочки, пусть ко мне подойдет. Мастерю я кадки да бочонки для вина, и большую бочку сколочу, кому нужна.

Змей, как услышал, позвал его к себе во двор, и договорились они, что бондарь смастерит ему несколько новых бочонков, а остальные — подправит.

Принялся мастер бондарить и за несколько дней сработал такую дубовую бочку, что глаз от нее нельзя было оторвать. У змея от радости сердце запрыгало в груди, как увидел, какие бочки выходят из-под рук мастера.

— Ну, теперь уж не будут протекать мои бочки, — говорит он бондарю.

— Не будут протекать, коли ты поможешь мне кое в чем, ибо стар я, плохо видеть стал и не могу узреть все дырочки, чтоб рогозом их забить.

— Что же мне делать, дед?

— Залезай в эту бочку, огляди ее, нет ли где просвета между клепками.

Влез змей в бочку, осмотрел все клепки от первого утора до последнего, но не нашел ни одного просвета.

— Нет, дед, клепка в клепку вошла — так хорошо они уложены и обструганы.

— Погоди-ка, теперь я приложу еще днище, оглядишь, хорошо ли подошло.

Приложил Алистар одно днище, приложил другое.

— Видно что-либо?

— Ни одной дырочки.

— А ты надуйся, приложи силу, проверим, крепка ли бочка. — Змей надувается, распирает бочку.

— Сильнее! — кричит мастер.

— Уф, уф, уф... — слышится из бочки.

— Надувайся, как только можешь, приложи силушку! — Ни один обруч не дрогнул, ни одна клепка с места не сдвинулась на бочке. А змей кричит уже:

— Нету больше моей мочи!

— Ну, так принимай работу на здоровье.

Понял змей, что попал в руки к Алистару.

И покатил Алистар бочку, а в ней, как белка в колесе, вертелся змей, отбивая себе то бока, то головой о днище ударяясь. Так катил Алистар змея до самого порога баринова дома.

Как прослышал барин, что Алистар возвратился, вышел во двор, волнуясь и удивляясь, потому что с тех пор как жил, слышал о драконах, но видеть не видывал.

— Алистар, выбей скорее днище, я на него глянуть хочу.

— Нет, барин, если открою бочку, прикончит он нас всех.

— Сделай тогда отверстие, не терпится мне взглянуть на него хоть одним глазом.

Алистар взял сверло, просверлил отверстие, и, как только барин приложился к нему глазом, змей потянул в себя воздух, а с ним и барина в дырочку, как нитку, так что от того и следа не осталось.

— Вот тебе,— сказал Алистар,— змея хотел, на смерть налетел.

Поднял Алистар бочку и бросил на кучу дров, что нашлись во дворе, поджег их и сгорели змей с барином, даже пепла от них не осталось.

Избавился, наконец, Алистар от змея, избавился и от барина и усталый, как был, отправился в свою каморку отдохнуть. Едва отворил он дверь, — свеча, что горела все время, заколыхалась вдруг из стороны в сторону, запылала ярко и, будто в сказке, превратилась в девушку, молодую и такую прекрасную, что хоть стой весь день и смотри на нее.

— Скажи, милая, кто ты и отчего так мутишься: ходить не ходишь, говорить не говоришь, а только горишь все время, сама, верно, не ведая, отчего.

— Дорогой Алистар Фэт-Фрумос, кончились теперь мои страдания, ты избавил меня от них, убив ненавистного пса-дракона.

И принялась девушка рассказывать, как украл ее змей, желая сделать женой сына своего, но она не давалась, и тогда змей проклял ее: сколько будет он жить, столько будет она свечой, что горит беспрестанно, но никого не согревает и ничего не зажигает.

— И так было бы много лет, коли б не было на свете тебя, и не расколдовал бы ты меня от змеевых чар.

Алистар обнял ее, поцеловал, созвал всех людей в округе, и сыграли они свадьбу, да какую свадьбу!

Много людей собралось там — пировали да веселились, был и я среди них, пил-ел, не помню сколько. Может, и сегодня справлял бы вместе с ними свадьбу, если б не пришлось вам сказку сказывать о тому что приключилось с Алистаром Фэт-: Фрумосом.