Вьетнамская народная сказка
БАМБУК О СТА КОЛЕНЦАХ
Во времена давние-стародавние у одного хозяина была красавица дочь. А в доме он держал батрака. Хозяин хотел, чтобы батрак старался ещё больше, и пообещал ему однажды:
— Ты не ленись, сынок, работай как следует, усердно, а я в награду выдам за тебя свою дочь.
Батрак был счастлив, он работал без отдыха, не жалел сил. Ему были нипочём жаркий зной и холодные туманы, усталость и недуги. Он трудился с самого раннего утра до поздней ночи.
Прошло три года. Хозяин разбогател. Теперь он уже думал иначе: «Нынче дом мой не то, что раньше. Разве годится выдавать замуж за какого-то батрака дочь из такого богатого дома, да ещё красавицу? И дочери радости не будет, и самого люди на смех поднимут».
Поэтому хозяин втайне от батрака сосватал дочь за сына самого богатого человека в деревне.
А в день свадьбы хозяин позвал к себе батрака:
— Пойди, — говорит, — сынок, в джунгли и принеси бамбук о ста коленцах. — И с издёвкой добавил: — Ты ведь знаешь, что на свадьбах рис едят палочками, выструганными только из такого бамбука. После этого мы и устроим свадьбу.
Батрак не понял хозяйской насмешки. Он схватил большой нож и поспешил в джунгли. Долго бродил он по диким зарослям, но нигде не мог найти такого огромного бамбука, у которого было бы сто отметин, сто коленец. Опечалился парень, сел и заплакал.
Вдруг перед ним появился седой старец:
— О чём плачешь, сынок? Скажи, ничего не скрывай.
Батрак рассказал ему всю свою историю, как говорится, от головы до хвоста. Старец выслушал внимательно и промолвил:
— Ты пойди наруби ровно сто бамбуковых палочек, только смотри, чтоб каждая была с отметинкой, с коленцем. Потом принеси всё это ко мне сюда. Я скажу тебе, что делать дальше.
Парень поступил так, как ему советовал старец. Вскоре сто бамбуковых палочек с отметинками уже лежали ровной грудой. Тогда старец произнёс:
— Сомкнитесь скорее! Скорее сомкнитесь!
Старец повторил своё заклинание трижды: сто бамбуковых палочек сами соединились друг с другом, и получился бамбук о ста коленцах.
Обрадовался батрак, взвалил бамбук на плечо и собрался в обратный путь. Да вот беда: в густых зарослях с таким длинным бамбуковым шестом разве повернёшься. Не может парень пройти. Сел бедняга и снова заплакал. И вновь вдруг появился седой старец.
— О чём ты плачешь? — спросил он.
— Бамбуковый ствол такой длинный, — отвечал батрак, — что с ним из чащи не выйти.
Тогда старец произнёс:
— Разомкнитесь скорее! Скорее разомкнитесь!
Он произнёс заклинание три раза: бамбук о ста коленцах мгновенно распался на сто палочек.
Поблагодарил батрак старца, связал палочки, вскинул на коромысло и пошёл к дому хозяина.
Когда он вошёл во двор, то увидел, что свадебный пир в самом разгаре и скоро уже наступит время, когда жених увезёт невесту в свой дом. Тут только батрак понял, что обманул его хозяин. Ни слова не говоря, парень разложил бамбуковые палочки на земле, а затем трижды пробормотал:
— Сомкнитесь скорее! Скорее сомкнитесь!
Мгновенно бамбуковые палочки соединились, и получился длинный бамбуковый ствол о ста коленцах. Хозяин подбежал поближе, чтоб рассмотреть чудо. А батрак знай себе бормочет под нос:
— Сомкнитесь скорее! Скорее сомкнитесь!
Хозяин схватился за бамбуковый ствол и прилип к нему, да так, что никакие силы не могли его оторвать. Прибежал к нему на помощь отец жениха: «Ну-ка, дай-ка я...» А батрак, выждав, когда тот подошёл поближе к бамбуку, забормотал:
— Сомкнитесь скорее! Скорее сомкнитесь!
И отец жениха тоже прилип к стволу. Больше никто не смел приближаться к бамбуку. А оба пострадавшие стали умолять батрака смилостивиться и отпустить их.
— Отпусти меня, — умолял отец жениха, — мы всей роднёй сразу уйдём домой, нам ничего здесь не надо.
— Отпусти и меня, сынок, — жалостливо взвыл хозяин, — я сдержу своё слово и отдам за тебя дочь!
Тогда батрак произнёс:
— Разомкнитесь скорее! Скорее разомкнитесь!
Бамбук о ста коленцах рассыпался, а хозяин и отец жениха с облегчением вздохнули.
Батрак женился на красавице — хозяйской дочери, и никто больше не смел над ним подшучивать.
С тех пор в народе поётся такая песенка:
Хотел посмеяться, теперь же плачь |