О СТАРОМ ПЛЕДЕ, СВЕЧЕ И ХРУСТАЛЬНОЙ ПЕПЕЛЬНИЦЕ

Жил был Старый Сверчок-музыкант. Звали его Игрич. Он жил в маленькой квартирке на последнем этаже. Игрич любил сидеть на балкончике, завернувшись в любимый старый плед, и смотреть на звёзды. Прохожие снимали шляпы и кричали ему частенько:

- Маэстро, чудесный вечерок, не так ли? Давненько мы не слышали вашей скрипки!

Тогда Игрич зажигал свечу на камине и комнатка озарялась мягким светом. Все вещи в ней вдруг оживали и на всей земле тогда не было домика уютнее. Сверчок открывал ноты и музыка прекрасная, как сон, лилась из-под его чутких пальцев. Тогда каждый слушатель вспоминал самые лучшие дни своей жизни и, как по волшебству, переносился в прошлое. Одинокие и старые вдруг оказывались в детстве. Грустные и бедные забывали о своих печалях и уносились мысленно далеко-далеко, туда, где свегда светит солнце над ласковым м щедрым морем.

Старый музыкант знал о чудесном свойстве своей музыки. И когда его спрашивали любопытные, в чём его секрет, Игрич раскуривал трубочку и отшучивался:

- Не я это. Всё дело в моем пледе, свече и вот этой хрустальной пепельнице.

- Как так? Поясните, пожалуйста, мы не понимаем.

- Посмотрите, как сверкают грани хрусталя в острых лучиках свечи. Если включить электричество, очарование сразу исчезнет, перед нами окажется обычное тусклое стекло.

- Да вы все шутите, маэстро.

- Отнюдь.

- Мы вас серьёзно спрашиваем, а вы... Ну, а при чём тут плед?

- О! Где только со мной не побывал мой пледик. Когда я был юн и беспечен, я объехал с концертами много стран. И мой тогда ещё пушистый плед согревал меня вечерами. Мне случалось ночевать и на вокзале - да-да !- если не хватало места в гостинице. Этот плед встречал со мной рассветы в горах - о какое это зрелище! Мы с ним вместе любовались закатами над морем. Тогда я был молод и влюблен... У моей Стрекозы глаза - м-м-м-м! Яркие, огромные, фасеточные!..

- Все с ним ясно, - сложила утреннюю газету жабка - Квакша, дальняя родственница Сверчка Игрича и сваха по профессии. - Так можно совсем рехнуться. Уж сколько лет от Стрекозы его ни слуху, ни духу, а он всё о ней. Всё о ней! Не понимаю, ну что он в ней нашёл.. Женить его пора. А то помрёт, не дай Бог, и поминай, как звали. Кто его оплачет? Кто пойдет за гробом? Кому в лапы попадут его: книги, свеча, пепельница, клавесин...Квартирка, наконец? А мне бы - мне много не надо. Мне бы только этот его пледик достался! Уж очень он мне нравится.

Жабка вскочила на лихой трехколёсный велосипедик и через минуту была уже под балкончиком Старого Сверчка. У слыхала она чудесные переливы клавесина и остановилась послушать музыку.

- Ишь, как убивается, бедолага. И всё по ней, по Стрекозе своей, - утирала слезы липкой лапкой Квакша. - Ну, ничего, - она кряхтя и ругаясь, потащилась с велосипедиком на пятый этаж, - я знаю, кто ему нужен, - пыхтела она себе под нос. - Саранча! С ней не соскучишься. Спортивная, деловая - женю! Или я не сваха. Ох. Пятый этаж.

С этими словами она дернула за верёвочку звонка. Хозяин втащил в прихожую велосипедик, потом саму Квакшу, усадил её на табуреточку в кухне и поставил чайник.

- Чаёчку? Кофеёчку? - добродушно предложил он.

- Некогда мне чаи распивать. Читала я в газете о твоей холостяцкой жизни. Разве это жизнь? Ну, что ты видишь со своего балкончика, кроме шляп прохожих? Хорошо ли быть одному? Вон, у Сороконожек уже внуки бегают, а у тебя?

- А у меня не бегают, - почесал в затылке Игрич. - Действительно.

- Тебе пора жениться.

- Мне? Да я давно утратил прыгучесть. У меня бессонница. Я по ночам играю на скрипке. И потом, у меня столько вредных привычек...

- Кстати, где твой дружок-контрабасист этот, как его... Шершень-то?

- А, Старина Шер? Он на гастролях, за морем. Все жду его, жду...

- О, я и говорю, Шер твой лопнет от зависти.

Игрич засмеялся, а Квакша сделала губы трубочкой и шумно втянула в себя целое блюдечко сладкого крепкого чая.

- Короче. Есть у меня одна кандидатурка. Вот посмотри. Она утёрлась лапкой и достала из рюкзачка фотографии. - Красотка, а?

- Так это ж Саранча! - испугался Сверчок.

- Ну, Саранча, и что ж такого, Игрич? И ничего такого.

- Будь я хотя бы кузнечиком, а так... мы с ней совершенно разные. Мы даже по росту не подходим друг другу. Я ей по пояс.

- Ну, разные. По-моему, так даже интересней. Противоположности притягиваются.

Квакша похлопала Сверчка по плечу.

- А, а... можно ли узнать, что она любит, какие у неё интересы? - спросил Игрич.

- Интересы как интересы. Я не тороплю, подумай. Вот я тут её телефончик оставляю, надумаешь - позвонишь. Сам и спросишь. Я гарантирую тебе тихое семейное счастье. Понимаешь? Семейное счастье, - повторила она вкрадчивым голосом и так близко посмотрела ему в глаза, что ему стало неловко. Сверчок Игрич не стал спорить и огорчать Квакшу, поблагодарил за участие и снёс вниз её трехколёсный велосипедик.

Наступил вечер. Сел Сверчок на свой вертящийся стульчик, крутанулся на нём пару раз, и хотел уж было заиграть на клавесине, как обычно, но вспомнил вдруг про фотографии. Он поставил любимую пепельницу, закурил и стал всматриваться в портрет Саранчи.

- Что тут скажешь. Молодая, улыбчивая, стройная. Ладно. - Игрич встал и заходил по комнате взад и вперед, потирая ручки. - Я научу её играть. Семейный дуэт - моя давняя мечта!

И Старый Сверчок взял трубку и набрал номер Саранчи.

Её сильный, глубокий голос понравился Игричу, и в эту ночь он играл так вдохновенно, что ночные мотыльки уселись на перила его балкончика, слушали не дыша и аплодировали крылышками, а некоторые особо утонченные бабочки утирали усики и хоботки платочками:

- Браво, маэстро! Ещё! Сыграйте нам ещё!

И окрылённый Сверчок играл им шлягеры своей молодости.

И вот настал день, и Саранча приехала к Игричу пожить-погостить на пару недель.

- Можно просто Сара, - заявила она с порога, протянув жилистую руку,- А Нча - это моя фамилия, по мамочке.

Игрич смутился, забегал в поисках второго тапка, засуетился на кухне, замельтешил у клавесина, стараясь понравиться невесте и показать сразу все свои таланты.

- Я так рад, так рад. Прошу! Проходите, не стесняйтесь. Чаёчку? Кофеёчку?

- Сядь, - сказала Саранча. - Расслабься.

Она обвела глазами стены и потолок квартирки и присвистнула:

- Мда...Ну и дыра. Как можно работать в такой пыли? Где у вас тряпка?

- В ванной, под раковиной, - стушевался Сверчок.

- Не оригинально, - дернула плечиком гостья.

Она раздвинула тяжелые шторы, подняла жалюзи и резкий солнечный свет хлынул в дом. Поблекший на нестерпимо ярком свету язычок свечи колыхнулся раз, другой и исчез. Лишь дымок от фитилька белым платочком взмахнул на прощанье и растаял. Старый Сверчок хотел поднести спичку и снова зажечь её, но не успел. Саранча сцапала свечу и быстро унесла в чулан:

- Неумелое обращение с открытым огнем приводит к пожарам. Как маленький, ей Богу. Ну и грязища. - Саранча засучила рукава. - Ничего. Я устрою тут райское гнездышко. Подними-ка ноги!

Игрич послушно забрался на крутящийся стульчик с ногами, пока его невеста шуровала шваброй. Из-под кровати она извлекла второй тапок и давно потерянные и столь милые сердцу Игрича камертончик и машинку для самокруток.

Внизу стояли друзья и почитатели таланта Сверчка из театра музыкальной комедии - Божья Коровка и Жук Пожарник. Они пришли под окна послушать музыку, а увидели ужас что! Саранча вытащила на балкончик любимый плед их дорогого друга, страстно выбивает из него пыль. И чем!..

- Это же смычок! Что вы делаете?! - закричали наперебой возмущенные музыканты.

С балкона свесилась недобрая физиономия Саранчи.

- А вам-то что, смычок, не смычок? Поберегись! - гаркнула она и вывернула им на головы содержимое хрустальной пепельницы.

- Не будут шляться под окнами, - подмигнула она остолбеневшему Старому Сверчку, - вон, всю траву вытоптали, бездари.

Внизу волновались друзья:

- Что с маэстро? Почему он не играет?

Но Саранча свеилась с балкона и, заявила в рупор:

- Халява кончилась! Расходись по домам!

- Послушай, дорогая, - Сверчок взял ее за руку, - ну зачем ты так? Выключи пылесос. Давай тихо посидим, послушаем весеннюю капель. Или давай пригласим гостей, поиграем в «Угадай мелодию». Будет так весело! А ночью все вместе пойдем на пруд, слушать ночные рулады лягушек.

- Ага, щщщас. Все эти посиделки - лишние денежные расходы. Наедят, натопчут...

- Да это все не важно. Ну, хочешь, я научу тебя музыке. Мне кажется, тебе бы очень подошла губная гармоника и ударные инструменты. Представь себе, ты можешь быть саранчой-оркестром! Одна! Здорово? Поедем с тобой в турне с концертами, как в стародавние времена. Я покажу тебе города, где был счастлив.... Вот мы со Стрекозой и осами-близняшками...

- Что-о-о-? Избавь меня, пожалуйста, от своих воспоминаний молодости. Оркестр! Подумать только. Бегу и падаю! У меня другие задачи по жизни. Ну-ка, помоги мне вынести на помойку весь этот хлам.

- Это же мои ноты!

- Тогда не бросай их где не попадя. Положи в чулан. Полки мне нужны под флокусы-крокусы, под розы-мимозы, и под фикусы-пикусы.

- Какие пикусы?

- Дурашка. Цветы - это же еда. Они растут - а мы их едим, они растут - мы их едим. Они растут..

- Понял, понял. Мы их того, этого... едим.

- Нашим деткам нужен будет простор. Поэтому клавесин мы вынесем на балкон. Тебя и дальше слышно будет, и на поклон не надо выходить, - кивнул и наяривай дальше.

Саранча уперлась в пол крепкими ногами, навалилась на клавесин и стала двигать его на балкон.

- А с нового года начнёшь давать платные уроки музыки. Все копейка в дом. Будем копить на новую квартиру.

Она вытерла о живот натруженные лапы и принялась зажёвывать сочные стебли сельдерея.

«Ничего не понимаю. Где обещанное Квакшей тихое семейное счастье?» - думал Сверчок Игрич, провожая глазами красные листья клёнов и кутаясь в плед. «Скорее бы зима. Приедет старина Шер, расскажет о своих гастролях», - думал он, щурясь от дыма своей сигарки. На балконе ему курить не запрещалось. Пока что.

- Та-а-ак. Бездельничаешь! - сказала она однажды Сверчку, - Ты для чего на балконе посажен? Работать! Вот тебе метроном. Играй гаммы. Отрабатывай беглость. Или чего там у вас?

- Дорогая, ну какие гаммы? Мне это уже не интересно. Меня друзья засмеют, скажут, впал в детство наш Сверчок.

- Короче. Я лечу на море с друзьями, вернусь и займусь тобой по-взрослому. Ты будешь у меня звездой первой величины. Жди меня, мой брильянтовый, поливай крокусы-покусы.

И улетела.

Прошла зима. Одинокий Сверчок Игрич сидел на кухне и вяло решал кроссворд.

- Жизнь кончена, - думал он, - надо смело взглянуть правде в глаза.

Тут свеча недовольно вспыхнула, хрустальная пепельница синим отблеском согласилась с ней, а расстроенный сам плед сполз на пол. Игрич очень удивился, и тут... зазвонил телефон. Он снял трубку.

- Алло?

- Сверчок Игрич! Привет, дружище, это я. Как поживаешь?

- Шершень Шер! Где ты? - закричал, от радости себя не помня, Сверчок.

- Заваривай чаёчек-кофеёчек, я иду к тебе, поднимаюсь по лестнице. Угадай, кто со мной?

Дверь распахнулась. На пороге стоял его верный друг - Старина Шер, собственной персоной, огромный, добрый и улыбчивый, а за его спиной трепетали прозрачные радужные крылья.

Это была она! Стрекоза выбежала из-за толстого Шера о и обняла своего Игрича.

- Ты всё так же прекрасна, - сказал он, глядя в её большие глаза, полные слез, - Ты всё ещё поёшь мои песни, красотка?

- Я только их и пою. И поэтому за морем ты стал очень знаменит.

- Где ты была так долго? Я написал много новых мелодий для тебя!

- Неси скорее свои ноты, сыграй мне свою музыку.

Хохоча и дурачась, они втроем кое-как втащили в комнатку клавесин. Игрич полез в кладовку и достал свои пыльные черновики и водрузил на место свечу. Как ярко и весело вспыхнул её огонек на камине! Как засияли грани хрустальной пепельницы в её свете!

Друзья всю ночь пели песни, рассказывали друг другу про свою жизнь, играли и веселились. А утром, когда пришла пора прощаться, Стрекоза сказала:

- Мне не нужен никто, кроме тебя. Никто не играет на клавесине и скрипке лучше тебя. Я не знаю музыки лучше твоей. Публика ждет тебя. Поехали с нами?

- Как в прошлом веке, по всему побережью? - спросил Сверчок.

- Как в прошлом веке. По всему побережью, - ответила она.

Сверчок, не долго думая, кинулся в кладовку, достал бывалый чемодан, кинул в него любимый плед, свечу, хрустальную пепельницу, прихватил лучшие свои ноты, и - вот он и готов! Заперев квартирку на последнем этаже, друзья отправились на вокзал.

По пути им встретился Жук Пожарник и Божья Коровка из театра музыкальной комедии. Они проводили маэстро до вокзала, сфотографировались с ним на память и пожелали счастливого пути. Только Стрекоза, Счастливый Сверчок и толстый Шер сели в вагон и поезд тронулся, как слышат:

- А квак же свадьба? Свадьба - то квак? Люди добрые! Что ж делается на свете! Жених удирает!

Сверчок открыл окошко и выглянул, чтобы понять, что там за крик. Глядь - по перрону катит Квакша на трехколёсном велике и вопит во все горло:

- Бросить неве-е-сту! Перед самым венцо-о-м! Ква-кой позор! Квак ей теперь жить-то?! Что я скажу ейной родне-то? Они ж меня съедят!

- Скажите, что я умер! - крикнул ей в ответ Старый Сверчок.

Но поезд издал такой торжествующий вой, что вряд ли сваха Квакша расслышала последние слова маэстро.

- Плакал мой плед. - сазала Квакша, - Знать, не судьба.